Как все, что, будучи изначально преподнесено тебе в чистом, светлом, добром и разумном свете, в последствии, когда ты ознакомишься со всеми его проявлениями, теряет свой девственный, абсолютный характер, и ты вместе с ним теряешь относительное детство, – так и эти серые заборчики импровизированного заграждения и стражи порядка везде и всюду, праздничный благородный оттенок столицы меняют, если ты хоть раз видел, как космонавты на акциях оппозиции продавливают уважаемое гражданское общество в фарш.
Молодой, по-фешну одетый человек, выходит из бесплатной синей туалетной кабинки на Красной Площади, с чувством оскорбленного самолюбия.
В переходе на Арбатской пенсионер, скукоженными от влаги подушечками пальцев выбирает в ларьке билеты праздничного «Гослото».
Черт, мой город теперь не уберечь от предрассудков.
Кажется, собираться в шесть часов на Триумфальной площади, даже в канун нового года, как для журналистов, так и для немногочисленных оппозиционных активистов “Стратегии-31” – это уже своеобразная традиция. Их называют психами, идиотами, ведь кто же будет в такое время вместо праздника с семьей, салатами Оливье и шампанским, заниматься подобной “околополитической чушью”. Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я бы хотел, чтобы этого вопроса не существовало вовсе. The answer is blowing in the wind.
Слякоть, ноги быстро промерзают, а ботинки наполняются влагой. Непосредственный снег ложится на шляпы, шапки, шарфы, забрала и макушки черных твердолобых шлемов.
Вдоль Тверской, на ограждении площади натянут огромный баннер, поздравляющий прохожих с наступающим, 2013. Под ним с плакатом “Больше троих не собираться” стоит пенсионерка с натянутой вечной улыбкой. Я часто вижу её на митингах оппозиции.
18:10 – задерживают Константина Косякина, это происходит быстро и легко, под вспышки фотоаппаратов его проводят в автозак по коридорчику из живого ограждения.
Через десять минут в специально подогнанный с Тверской маленький серый “уазик” под руки выносят Эдуарда Лимонова, прежде чем он успевает ответить на вопросы замкнувших его в кольцо репортеров.
На металлической решетке рядом я замечаю будто забытый с какого-то другого мероприятия листок “ВЫХОД” в полиэтиленовом файлике. Но выхода нет.
К 18:40 оставшуюся группу митингующих, человек тридцать-сорок, с двух сторон по Тверской зажали в оцепление полиции, и в течение пятнадцати минут всех, вперемешку с журналистами, продавливают к 2-й Брестской улице, вдоль здания Минэкнономразвития. Попутно активисты скандируют “С Новым годом”, “В новый год без Путина”. Многие улыбаются, но не сотрудники мвд, они ведь на работе.
Я успеваю сквозь оцепление пробиться, в лицо тыкая преграждающим пресс-картой, и вижу, как парня рядом свинчивают, пока он отчаянно повторяет “Новая, Новая, Новая, говорю же, Новая”. По всей видимости, корреспондент. Несколько людей вокруг подходят, спрашивают, по какой причине задерживают, но быстро становится ясно, что это бесполезно. Парня уводят куда-то в сторону. Наблюдавший за этом мужчина в солидном черном пальто, как я понял, корреспондент Интерфакса, говорит кому-то по гарнитуре: “Слушай, ну мы ведь не каждого даем, верно?”
Через двадцать минут, обежавшие вокруг Минэкономразвития активисты вновь конденсируются у перехода на Тверской, и процесс повторяется. В оцеплении один скучающий молодой парень-полицейский в шутку опускает другому защитное стекло на каске, тот грустно улыбается.
Мерзнущие фотографы в толкучке перебрасываются фразами “от кого-то коньячком уже несет, чувствуешь?”, “Да, видимо, прям из-за стола выдернули человека, он уже отмечать начал”. Журналист рядом, пока нас всех кучкой вытесняют к Брестской, умудряется переговорить с симпатичной девушкой активисткой, сияющей весельем. Я слышу только обрывки фраз “…а потом я им как в ОВД заявляю, что в этой стране стыдно быть на свободе, так они сразу за валидолом кого-то послали”, – смеется. “Замечательно вообще, девушка, а как вас зовут?”, “Настя”.
Полицейский где-то вдалеке так ловко постоянно выговаривает “Уважаемыегражданеубедительнаяпросьбаразойтись, немешайтепроходудругихграждан” что, в толпе смеются, сможет ли он повторить скороговорку еще быстрее.
К семи вечера уже известно, что общим числом на площади было задержано двадцать два человека.
Уходя к метро через пустой переход Тверской, под тем самым местом, где толклись митингующие и сотни две силовиков, в мерзком оранжевом освещении натриевых ламп я слушал седого старика, укутавшего ноги в какое-то тряпьё и напевавшего под рваную гармошку:
“И хорошее настроение не покинет больше вас”.
Рубрика: Репортаж. Метки: несогласные, Триумфальная, Лимонов.