Филипп Август: «Я – инквизитор-радикал!»
В конце первого месяца нового года, Филипп Август выступил с концертом в Санкт-Петербурге. 29 числа был большой концерт в столице и уже 30 января в Питерском «Parabellum bar», где и поговорил с корреспондентом «Русского блоггера» Потаенковым Вячеславом о рок-культуре, хулиганстве и о своем музыкальном начале.
– Филипп, как Вы начали заниматься музыкой?
– Музыкой я начал заниматься из-за того, что у нас было много гитар в семье, но гитара меня отталкивала как инструмент. Я вообще, даже научился играть более менее на шотландской волынке. У нас был педагог по гитаре в школе и он смотивировал меня так к игре на гитаре. Идеальный педагог, царство ему небесное, он умер от инфаркта. У него был класс с гитарами с нейлоновыми струнами. Он мне как-то говорит, — «Ну что, не хочешь на гитаре учиться играть?», – я ему говорю, – «Не хочу». Он говорит, – «Ну ты понимаешь, что тебе на занятиях надо присутствовать — это ж дисциплина такая. Ты какую музыку слушать любишь?», – я ему говорю, – «Да вы такое не слушаете». Он говорит, – «Ну ты скажи какую», – я признался, – «Ну, «Korn»». Он говорит, – «Ну да, конечно». Берет акустическую гитару обыкновенную и начинает играть «Korn» — «Blind» композицию и моментально меня покоряет. Он был не старый дядька, а достаточно молодой. Он знал, как смотивировать молодежь. Он говорит, – «Нравится песня?», – я говорю, – «Да», – он говорит, – «Ну вот давай с этой песни и начнем твое обучение игре на гитаре». Вот это я понимаю — педагог! Заинтересовал и смотивировал.
,
– Что для Вас самое важное в творчестве?
– Конкретно как-то ответить я не могу, потому что это непредсказуемый вектор. Ты никогда не знаешь, что тебе в голову придет и что ты сочинишь. Ты примерно представляешь в каком это направлении будет, но это же непредсказуемая история. Поэтому что-то конкретное выделить я тоже не могу. Но, могу сказать, что пока пробовали подстраиваться под какой-то формат, все получалось не очень. А как стали «от сердца, что есть» ни под что не подстраиваясь, сквозь боязнь того, что это будет неформатным, то сразу дело пошло. То есть, видимо, нужно быть честным с самим собой, в своем творчестве и ни под что не подстраиваться. Тогда у тебя либо пойдет и тебя полюбят за то, что ты есть, либо этого не примут. Но это тоже не факт, что это не твое. Может ты просто не нашел тех, кому это понравится.
– В прошлом интервью мне, Вы сказали, что это не первый Ваш концерт в СПб. Что Вам нравится в Питерской аудитории?
– Такая, вообще, вся Питерская стилистика… Не хочу показаться грубым, но это такой неуловимый романтизм, когда на заборе написано «Просим прощения, но все-таки ***». Это покоряет сердца напрочь. Я иду как-то на набережной, не знаю где конкретно, но я даже сделал фотографию – ЗАГС, брусчатка, набережная – балончиком краски написано «Сука, чтоб ты сдох» и по этой надписи, ветер нежно гонит лепестки роз. Ну вот где ты еще такое увидишь.
– Вы были хулиганом в детстве?
– Да, я двоечником был всегда. Много дрался. Но не таким хулиганом, которой был сильнее всех и всех бил. Нет. Я был далеко не самый сильный в школе. И дрался всегда с переменным успехом. Но родители натерпелись, конечно.
– Не только в Питере, но и в других городах, есть множество красноречивых надписей. Какую бы надпись оставили Вы и какие оставляли когда-либо?
– Нет, я почему-то воспитан иначе. У меня всегда есть ступор из детства, что родители заругают. Есть какие-то нормы приличия. А какую бы оставил — это по обстоятельствам. Есть у меня одно место в Москве, где написано «Центр вселенной» и я почти уверен, что он там.
– Вернемся к музыке. Чем рокеры отличаются от представителей иных музыкальных направлений?
– Я думаю, что это такие разговоры о негативе творящемся вокруг, творящемся в сердцах, в душе. О грехах, о тех грехах, в которых ты не хочешь сам себе признаться, но чтобы ты там не говорил, ты точно знаешь, что это про тебя. И многие люди, после нас, выходят с выдыхнувшим сердцем, осознавая те вещи, которые может еще не сделал. Или, которые, может, сделал, но боялся себе в этом признаться. То есть, как бы Олег Григорьевич про нас не говорил, что это бесовщина, я считаю, что это очень поверхностное суждение. У нас тут сложная форма. Как нам говорит программный директор «Нашего радио»: – «Нам форма проще нужна». Я считаю, что у нас некие поучительные басни и уж точно ни к какой бесовщине мы в песнях не призываем. Мы никакие не вампиры и не черти. Мне больше нравится понятие инквизиторы — это про нас. А нам говорят: а что ж у Вас все так мрачно и брызги во все стороны, раз вы инквизиторы? А я всегда говорю: «Мы инквизиторы-радикалы. У нас методы радикальные, но дело-то правильное».
– Вы хотите быть в своем направлении одним из всех или же, чтобы Вас как-то выделяли из остальных музыкантов?
– Пока получается кем-то быть и это уже хорошо.
– А в будущем?
– Будем глубже вкапываться в то место, на котором стоим. А стоим мы на лифте, который едет вверх.
– По каким словам из Вашей же песни, Вы бы хотели, чтобы вас запомнили?
– Вот и все сказки.
Рубрика: Разное. Метки: музыка, рок.