«Особое мнение» Конституционного суда

Евгений
Еникеев

31 марта 2016 года в Конституционном суде состоялось слушание первого дела о возможности исполнения решения международного органа, принятого на основании положений международного договора РФ. Правом «отменять» решений международных органов Конституционный суд наделили поправки, внесенные в соответствующий федеральный конституционный закон летом прошлого года. Первым спорным решением стало постановление по делу Анчугов и Гладков против России вынесенное Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) в 2013 году, обязывающее Российскую Федерацию изменить норму которая не позволяет заключенным голосовать на выборах всех уровней.

На слушании представители Министерства юстиции, правительства, совета федерации, просили Конституционный суд признать данное решение ЕСПЧ не исполнимым. Они мотивировали это ссылаясь на прошлогоднее постановление Конституционного суда, в котором тот указывал на верховенство Конституции перед постановлениями ЕСПЧ и наличие явной коллизии между частью 3 статьи 32 Конституции, запрещающей голосовать заключенным, и решением ЕСПЧ по делу Анчугов и Гладков против России. Михаил Барщевский, представляя правительство, заявил что ратификация Европейской Конвенции проведена федеральным законом (акт 3-го уровня), который не может противоречить Конституции (акт 1-го уровня). «Не одна международная институция не может предписывать Российской Федерации какая у нее должна быть Конституция», — подчеркнул он.

Оппонировали им сам бывший осужденный Анчугов, представитель второго заявителя и представитель Совета по правам человека при президенте – Илья Шаблинский. Первые два настаивали на том что данную коллизию можно разрешить просто истолковав соответствующую статью Конституции в русле решения ЕСПЧ, к чему и призывали Конституционный суд. Шаблинский ссылался на положения части 1 статьи 17 Конституции, в которой «гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права». Так же из аргументов согласиться с мнением ЕСПЧ звучал довод о том что данная норма «перешла» из старой конституции СССР, редакции 1988 года, фактически стало атавизмом и причины, по которым данная норма должна сохраниться, не обоснованы.

По сути предмет данного слушания был «разделен» сторонами на буквальное понимание соответствующей статьи конституции — запрета заключенным голосовать и рассуждения о актуальности данного ограничения для всех заключенных вне зависимости от тяжести преступления, за которое они были осуждены. Представители большинства гос органов делали акцент на необходимость отстаивания государственного суверенитета в вопросе законотворчества, но даже Михаил Барщевский сказал что не видит ничего плохого в том чтобы разрешить голосовать заключенным.

После оглашения 19 апреля постановления по этому делу стало понятно что Конституционный суд, по сути, предложил свой вариант реализации постановления ЕСПЧ в рамках действующей Конституции. Он счёл не возможным трактовку 32-й статьи Конституции, запрещающей голосование заключенным, отличной от буквального её смысла. Но вместе с тем указал на возможность дифференцировать применения ограничений избирательных прав заключенных путем выделения отдельных режимов отбывания лишения свободы (в частности, в колонии-поселении) в альтернативные виды наказаний. Таким образом ограничивать или нет подсудимого в реализации его пассивного избирательного права сможет решить суд при вынесении приговора. Но для развития такого сценария необходима инициатива Гос. Думы.

Тем временем не все правозащитники выступают за включение заключенных отбывающих наказание в местах лишения свободы в электоральный процесс. На пример один из членов Общественной Наблюдательной Комиссий (занимающейся наблюдением за условиями содержания в местах лишения свободы — прим. ред.) Свердловской области опасается давления на эту категорию избирателей со стороны администраций исправительных учреждений, при использовании так называемого «административного ресурса» на выборах.

Другие публикации