Салемские ведьмы на Малой Бронной
Пьесу Артура Миллера «Салемские ведьмы» поставил на сцене Театра на Малой Бронной художественный руководитель театра и режиссёр Сергей Голомазов.
Сложный и жёсткий спектакль получился, распахивающий душу как будто плугом, касающийся болевых точек, касающийся сокровенного. Не о ведьмах, а о мучениках, тех людях, которые даже под страхом петли на шее не оболгали себя, не обесчестили своё честное имя, не сохранили жизнь себе, но показали остальным, что противостоять злу необходимо и дóлжно.
В Новом Свете, в пуританском городке Салем заболели дети. В том, что произошло, обвинили группу девушек, назвав их ведьмами и, переусердствовав в старании изобличить т.н. «зло», арестовали почти всех женщин, а также и некоторых, защищавших их мужчин, предъявив им лишенные логики и доказательств нелепые абсурдные обвинения.
Великолепный актёрский ансамбль! Режиссёр так точно распределил роли, что получилось абсолютное попадание в образы героев. Актёры сверкают как в главных, так и в небольших второстепенных ролях. Музыкальный фон, геометрия лаконичных декораций, чёрно-белость, световые решения – также «играют» в спектакле наравне с артистами.
Владимир Яглыч (Джон Проктор) показал себя блестяще, и с Юлианной Сополевой (его жена, Элизабет Проктор) они составили искрящийся, проникновенно-страстный дуэт. Сцена прощального свидания перед казнью Джона Проктора с Элизабет по эмоциональному накалу натягивает нервы до предела. Смотришь на них и в отношении этой пары истинно веруешь в то, что браки совершаются на небесах. Поначалу любовь этих двоих друг к другу была робкой и неотчетливой, но именно страшные мгновения доказали, что они половинки друг друга по стойкости духа и чистоте души.
Солнечная сторона и сумеречная есть в человеке. За правым плечом – ангел, за левым – лукавый. Свет и Тьма всегда находятся в противостоянии. Что происходит с человеческой душой, когда Тьма наступает на Свет? Когда из еле тлеющего уголька с помощью мехов словоблудия, страха, откровенной глупости, больных амбиций, пакостной косности разгорается костёр невиданной силы, костёр-убийца, костёр-плаха. Неважно как называть Свет – Богом, совестью, честью, главное – иметь его внутри как духовную силу и нравственный ориентир. За человеком же остаётся право выбора.
Очень точно передаёт эмоцию мучительного выбора между жизнью и смертью Яглыч в финальной сцене, когда прямой и честный фермер Джон Проктор принуждает себя сделать попытку спастись, как сделали уже многие. Почему он должен безвинно умереть? Почему нельзя во имя спасения жизни заключить сделку с совестью? И тогда всего один новый грех прибавится к множеству остальных – ведь не святые люди, не святые, ведь жить то, как хочется! Жизнь так вкусна, особенно в эти предрассветные мгновения перед казнью, как искушающее яблоко в руках Евы. Да и что значит на самом деле непоколебимая уверенность в своей правоте? Не примешано ли к этому примитивное упрямство, гордость, тщеславие, или попросту самолюбивое любование собой как непогрешимым праведником? Шанс на жизнь есть, вот он – подписать бумагу и признать абсурдную вину. И будет помилование! Но Проктор проявляет истинную мощь и красоту духа, перестаёт жалеть себя, не даёт унизить себя и обесчестить имя своё и семьи, выбор его продиктован Светом.
Дмитрий Гурьянов отточено убедителен в образе проповедника, специалиста по ведьмам Джона Хейла, человека хорошего, доброго, ревностно соблюдающего каждую букву закона, но запутавшегося в сетях лукавой теологии, и до основания потрясенного, раздавленного непредсказуемым результатом своих действий. Как по сумасшедшему горят на его бледном лице глаза и как страшно жалка его речь, обращенная к Элизабет Проктор, в которой он умоляет её заставить мужа оболгать себя, и буквально признаётся в отсутствии в нём, христианском проповеднике, обличителе безнравственности, «духовном враче» – должного ему стержня веры.
Михаил Горевой воплотил на сцене тёмную сущность человеческой личности в образе судьи Дэнфорта. Что движет такими людьми как он? Сладость всевластия? Извращённое удовлетворение при виде мук совершенно ни в чем неповинных людей, обвинённых в абсурдных вымышленных преступлениях и ожидающих виселицы. В спектакле есть сцена, когда откуда-то сверху внезапно летят вниз тёмные пальто, похожие на подбитых птиц. Это души казненных, число им – количество повешенных «ведьм». Они падают на спящего судью Дэнфорта, но он спит под душами убиенных им людей как под теплым одеялом. На глазах у зрителей судья просыпается после пьяной ночи, чистит зубы, сплевывает в тазик и это помимо прочего вызывает физиологическое отвращение к нему. Профессиональная палитра Горевого, безусловно, богата, и даже местами перехлёстывает через край, но всё же центральная фигура спектакля это Джон Проктор.
Запутавшаяся девушка-служанка в семье Прокторов Мэри Уоррен сыграна актрисой Полиной Некрасовой прекрасно. Запоминается в совсем небольшой роли Марты Кори Лариса Богословская.
Нельзя не подумать о судьбах Айбигель Уильямс, которую играет Настасья Самбурская, и других девушек, бежавших на другой материк. Тьму они посеяли в Салеме, её же пожнут в любом уголке мира. От себя им не уйти. Тьма везде найдёт и пожрёт их души.
Спектакль можно воспринимать по-разному, можно провести к нему много ниточек ассоциаций с фашизмом, репрессиями, другими политическими экстремистскими направлениями, связанными с преследованием инакомыслящих. Но у каждого зрителя есть личный выбор прочувствовать салемскую историю по-своему. После спектакля ясно понимаешь, что и ад, и рай это не далекие миры, это реальность, которую творят люди, своими поступками, словами, намерениями, пусть даже и благими.
Когда на земле происходят какие-то ужасные вещи, всегда отчаянно хочется, чтобы высшие силы покарали злодейство. У спектакля страшный немилосердный финал, но всё же через него, как сквозь асфальт трава, пробиваются ростки веры в высшую справедливость и высший суд, в то, что герои, честные и духовно сильные люди, не зря прошли через салемское чистилище. Они это сделали для спасения нас – сегодняшних и завтрашних. И забывать об этом нельзя.
