Люби меня, как я тебя. «Бовари» в Театре Вахтангова
Любая премьера в Вахтанговском театре являет собой целое событие, тем более такая – Флобер на Симоновской сцене! Режиссёр Ольга Субботина, работавшая с Петером Штайном и Декланом Донелланом, по совету Римаса Туминаса рискнула взять французский роман, «лонгрид» на современном языке, которому уже более 150 лет, и оживить его на новой театральной сцене. Спектакль получился как живая книга – удивительно органичное прочтение классики. «Прочтение» в буквальном смысле, потому что актёры начитывают авторский текст. Пугаться не стоит, это происходит незаметно, проскальзывая между репликами, воспринимаясь продолжением прямой речи, и ироничный язык Флобера, эмоциональный, лёгкий, обогащает спектакль, доставляя дополнительное удовольствие эстетам.
Роман «Госпожа Бовари» был написан в середине 19 века, и в то время возмутил французского читателя, Гюстав Флобер был обвинён в оскорблении морали и привлечён к суду. Но неужели банальный адюльтер мог настолько смутить французов и заставить их заговорить об аморальности? Или в чём-то ином заключается загадка Бовари?
Спектакль начинается сценой в зале суда. Автор находится на скамье подсудимых, адвокат и прокурор произносят пламенные речи в защиту и обвинение, воспроизводя реальные диалоги, которые звучали когда-то в зале парижского суда. Это вторая находка Субботиной после текстовой начитки. Зрителям отведена роль присяжных, на чьих глазах протекает жизнь французских обывателей, происходят драматические события, и которым необходимо вынести вердикт о виновности или невиновности главной героини.
В этой истории, если уж осуждать, то всех. Если сочувствовать, то всем. В ней никто свыше не награжден даром любви в полной мере: ни родители Шарля, ни семья Эммы, ни первая семья Шарля – нигде отношения не зацементированы любовью. Герои, дрожа от напряжения, как атланты пытаются удержать на своих плечах небесный свод семейный жизни, разъезжающийся по всем швам. Нигде не звучит ни слова о душе, зато царствуют желания тела. Соединение двух тел насильно против воли одного есть нарушение законов природы, и тело устраивает бунт, требует любить его.
Если присмотреться, то легко заметить, что никто здесь никого не любит, хотя с этим можно не согласиться и воскликнуть: «Ах, позвольте, а как же бедный Шарль!». Но ведь люди держатся друг за друга душами, не телами, а Шарль любит только тело жены, её красоту, но не душу. Они не сонастроены, в браке это два фальшиво звучащих инструмента. Мужчины Эммы воспринимают её прежде всего как телесный объект для удовлетворения желания, используют как вещь. Да и сама Эмма совершенно не нуждается в душевной близости, поскольку живёт в системе материальных ценностей. Эмма не способна оценить даже такой великий дар небес, как материнство. Душевной связи с мужем у неё нет, с ребёнком нет, с отцом, отчим домом – нет. В монастыре, где воспитывалась юная Эмма, она смогла усвоить лишь внешнюю форму разговора с Богом, храм для неё место для свиданий. Сцена встречи с Леоном в Руанском соборе комична и особенно подчёркивает её приземлённость. Мир Эммы – иллюзии, её нравственное питание – сентиментальная романтическая литература. Природа её влечения к мужчинам эгоистична. Экзальтированные вспышки чувств, искажённое подобие любви, которую Эмма дарит мужчинам, скорее похожи на путы Лаокоона, на цепи, от которых хочется освободиться. Даже мужчина-любовник вынужден напоминать Эмме о том, что у неё есть дочь. Материальные желания нарядов, денег, роскоши, исступленное желание физической близости можно было бы объяснить молодостью, но Жанна Д’Арк пылала на костре в 19 лет из-за веры, а страдания Бовари связаны с телесным голодом. Глубоко погружаться в психологические переживания Эммы особо не хочется, слишком они прозрачны и предсказуемы.
Выбор двух актрис на главную роль позволяет приоткрыть завесу таинственной актёрской алхимии создания образа. Эмму Бовари играют Анна Дубровская и Наталья Масич (в спектакле два состава). Интересная деталь, любимая сцена Дубровской – «прогулка с молодым человеком под зонтиком», у Масич – вторая, насыщенная страстью часть спектакля. Очень интересно смотреть на то, какие краски используют обе актрисы для передачи внутреннего мира своей героини. Дубровская более нервная и утончённая, Масич – более зрелая и чувственная. У обеих в образе присутствует чеховская горчинка. Конечно же, невозможно не сравнивать Эмму Бовари с её поздними русскими двойниками, но лично я не увидела сходства с толстовской Анной Карениной, поступками которой движет совсем другая любовь и которая в состоянии разделить любовь к мужчине и любовь к сыну. Скорее Бовари схожа с чеховской Анной «на шее».
Партнёрское сосуществование на сцене идеально. Шарля Бовари, мужа-телёнка, его искрящуюся преданную незамысловатую привязанность превосходно показывает Владислав Демченко. Самоуверенного эгоистичного любовника-самца Родольфа Буланже отлично играет брутальный Кирилл Рубцов. Федор Воронцов прекрасно подходит на роль молодого романтика Леона Дюпуи. За изящную сценографию отвечал Максим Обрезков, очень хороши сцены рождения ребёнка, первой случайной встречи Эммы с Леоном, конной прогулки Эммы и Родольфа, свидания с Леоном на лодке.
Легко направлять увеличительное стекло и разбирать поведение далёкой, сошедшей с пожелтевших страниц романа мадам Бовари из позапрошлого века, но возможна ли такая героиня в нынешних условиях и как бы она выглядела сейчас в глазах общества? Мысленно переодеваешь госпожу Бовари в современное платье, пытаешься оправдать более широкими понятиями свободы и… не получается. Спектакль сфокусирован не на смаковании букета чувственных удовольствий неверной жены с последующим переходом в гневное общественное порицание, но на осознании атрофированного материнского инстинкта, что ужасает и заставляет сжиматься сердце! Возможно, именно этот момент и возмутил французских читателей. Эмма, несмотря на привлекательную внешнюю оболочку, больше похожа на животное, хотя и те облизывают своих детёнышей. Наверное поэтому в финале появляется дочка Эммы и Шарля и рассказывается об её печальной судьбе. В эпилог французской драмы хочется поставить мысль Достоевского о том, что счастье всего мира не стоит одной слезинки на щеке невинного ребёнка.
Конечно, по разному можно ощущать и воспринимать историю Бовари. Вполне возможно, что молодому зрителю измены Эммы покажутся милыми приключениями, её исступленность чувств он назовет безбашенностью и поставит дизлайк её поведению за то, что сорила деньгами и сильно переживала из-за сущих пустяков.
Позволю себе заметить, что выбор двух залов, Амфитеатра и Камерного, с перемещением зрителей во время спектакля из одного в другой не совсем комфортен. Но в любом случае необходимо приветствовать стремление театральных режиссёров ставить спектакли по классическим произведениям, особенно по шедеврам мировой литературы.
Спектакль конечно же не воспроизводит громадный объём романа побуквенно и постранично . Ольга Субботина выбирает из него самые выигрышные и сочные сцены, фразы, очень удачно их соединяет. Используя понятия «темпа» старается «утрамбовать» в трехчасовые границы спектакля как можно больше флоберовского текста; это нравится актёрам и нравится зрителю. Амплитуда зрительского внимания, как и Эмма Бовари, то находится на пике чувственного наслаждения, то вместе с ней падает в бездну отчаяния. Спектакль получился очень цельным, без провисаний, стремительным, летящим как стрела из лука, и несомненно будет пользоваться успехом и любовью театралов всех поколений.
