Еще одна «Вальпургиева ночь» и пророчества Венедикта Ерофеева

В театре МОСТ поставили новую версию спектакля к 80-летию Венедикта Ерофеева. О постановке и авторе пьесы мы поговорили с художественным руководителем и режиссером Евгением Славутиным.

«Там совпадения идут гремучие уже. Поэтому отношение к пьесе как книге судеб. Предсказанию. Что-то случилось, а что-то еще произойдет» (реж. Е.Славутин)

«Вальпургиева ночь» – пророческая пьеса. По воспоминаниям вдовы Венедикта Ерофеева, в 1990 году он говорил ей: «Вот меня не станет в этом году, а в 91-ом случатся все основные события». Так и случилось. Падение великой державы, разбазаривание России.

В молодежном государственном театре «МОСТ», к 80-летию со дня рождения Ерофеева, поставили новую версию спектакля «Вальпургиева ночь». Режиссер тот же, что и 30 лет назад – Евгений Славутин. Первый спектакль длился 4,5 часа. Новая версия короче – всего 2,5.

– Евгений Иосифович, что изменилось в новой постановке? Чего ждать зрителю?

– Весь смысл спектакль изменился. В то время это были какие-то фантазии сумасшедших. Но, через 30 лет оказалось, что все эти фантазии реальность. Там совпадения идут гремучие уже. Поэтому отношение к пьесе как книге судеб. Предсказанию. Что-то случилось, а что-то еще произойдет.

Десять человек репетировали спектакль 2 года. В реконструкции сохранился жесткий рисунок, но поле для импровизации колоссальное. Мы импровизацию включаем в спектакль.

– А как Вы подбирали актеров в эту постановку?

– У нас особый театр. Для нестандартных талантов. За время репетиций сменилось несколько составов. Самое сложное – это подбор актеров. Это магия какая-то. Андрей Рогозин (Прохоров) и Георгий Антонов (Гуревич) – это ребята, которые уже в 3-х или 4-х спектаклях играли главные роли. Женя Панферов (Леха) тоже один из ведущих актеров театра. Все трое сейчас получают второе высшее, уже театральное образование. А вот Илья Покровский (Клеймихин) – еще школьник. Ему 17 лет. Пришел в театр, когда ему было 10 лет. Он очень талантливый мальчик.

– Новая версия спектакля приурочена к 80-летию автора. Вы его лично знали. Каким он был человеком?

– Ерофеев был закрытый человек. Интроверт. Но сразу было понятно по тексту, прежде всего, что мы имеем дело с одним из крупнейших писателей ХХ века, который стоит в ряду Булгакова, Платонова. Виктор Коркия как-то сказал, что мы имеем дело с современным Гоголем. Это точнейшая формулировка. Написал Ерофеев очень мало. С другой стороны все, что он написал – это такие сакральные тексты.

На канале «Культура» как-то заявили, что Ерофеев был алкаш и матерщинник. Это гнуснейшая ложь. Никаким алкашом он не был. Он выпивал. Но я его никогда не видел пьяным. У него ничего не случалось с речью. Он как был в трезвом уме и здравой памяти, так и оставался. У Венедикта был рак горла. Он пил алкоголь как болеутоляющее.

– Вы с Венедиктом Ерофеевым когда познакомились? При каких обстоятельствах?

– Мне достался от Виктора Коркия машинописный тест пьесы. Я ее прочитал. И мне стало ясно, что это следующая работа, которую я буду делать. И мы начали работать над постановкой. Я еще не встречался с ним. Нас познакомила Наташа Меркулова в Доме Архитектора. Мы показали первое действие пьесы. И я сообщил ему, что мы ставим спектакль в театре МГУ.

– Как он отреагировал?

– Он сказал, что это невозможно и маловероятно.

– Но он потом бывал на репетициях, на премьере?

– Да. Но он никогда не делал никаких замечаний. Говорил: «Вы художник и мне интересно как вы поставите». Когда он приехал на премьеру, я ему сказал, что мы поставили спектакль и там не выкинуто ни одного слова, ни одной запятой. После спектакля я его спрашиваю: «Ну, как Вам понравилось?». Он мне ответил с юмором: «Ну, если оценивать как фигурном катании, то 5.6 – 5.7. баллов». В зале на 450 мест было 700 человек.

– Как Вы думаете, реконструкция спектакля автору понравилась бы?

– Не знаю. Сложно сказать. Текст сокращен. Многие темы уже ушли. Не актуальны. Но актуальные темы мы сохранили. У нас полностью законченное произведение по мотивам этой пьесы.

Режиссер скромничает. Спектакль удался.

В новой постановке сплелись воедино прекрасное музыкальное сопровождение, зажигательные танцы, философский подтекст и пророческие цитаты Ерофеева. Несмотря на трагический финал пьесы, в котором все больные палаты №3 умирают, нет ощущения безнадежности. Остаются вечные ценности – вера, надежда, доброта. Молодые актеры невероятно органичны в своих образах. Им веришь. Может быть от того, что ребята талантливы, а может от того, что режиссер поклонник великого Станиславского.