Возвращение имени. Поговорим не о Матиссе, но о Щукине

Резонансная выставка «Щукин. Биография коллекция» в ГМИИ им. Пушкина открывается в 11am, но длинная очередь, обвивающая музейные ступени и выходящая на Волхонку, уже выстроилась в ожидании задолго заранее. Каждое имя художника, чьи картины представлены на выставке – Клод Моне, Пьер Огюст Ренуар, Поль Сезанн, Поль Гоген, Винсент Ван Гог, Анри Матисс, Пабло Пикассо, Альфред Сислей, Андре Дерен, Анри Руссо – сейчас является бриллиантом мирового искусства. Но нашёл и открыл их для широкой публики русский купец, старообрядец, текстильный магнат – Сергей Щукин.

Невероятно отрадно, что наконец-то наступило время, когда из стыдного забвения зазвучало имя российского коллекционера, благодаря стараниям и безупречному чутью и вкусу которого, в предреволюционной России была собрана уникальная коллекция картин.

Можно только себе представить, какая трагедия личная и всероссийская стоит за лаконичностью фразы «после эмиграции Щукина и Морозова в 1919 году их коллекции остались в России». Оставив своё детище, в котором заключался смысл его жизни, Щукин бежал от красного террора в Париж. Часть средств была прозорливо переведена им в шведский банк и позволяла жить на достойном уровне, но более покупать картины он не мог, поэтому переходил на другую сторону улицы, если случайно встречался со своим фаворитом Анри Матиссом, который бестактно продолжал предлагать ему свои работы.

А ведь недавно, всё было совсем иначе! Как Петр I когда-то прорубал окно в Европу и стриг бороды, так и Щукин в какой-то мере продирался сквозь колючие заросли непонимания, неприятия и агрессивного отторжения новых форм в европейском искусстве. Привезти в Москву Матисса! Этот шаг вызвал бомбическую реакцию консервативно настроенного общества. Щукин ошеломлял Матиссом, примерно как сейчас эпатирует зрителей Кирилл Серебренников.

Из дневника В.Переплетчикова. 1903
«Вчера был на «пятнице» у Сергея Ивановича Щукина. Он получил две картины Гогена. Те гости, которые бывают у него: доктора, присяжные поверенные, словом, русские интеллигенты-картежники, хохочут, хохочут над картинами. Смех довольных людей, в меру занимающих себя интеллектуальными удовольствиями, в меру играющих в карты, смех над ищущими и дерзающими очень симпатичен. Я не требую от них понимания, да и на что оно им, что дает оно им в русской действительности».

Глаз коллекционера его главный инструмент – видит цвет, россыпи оттенков, распознаёт технику, как и вкус представляет собой утончённую способность чувствовать прекрасное. Архисложная задача – увидеть красоту в нарочитой уродливости или обманчивой простоте. Щукин учился на своих ошибках, и чрезвычайно много читал. Он имел одну из самых больших библиотек в то время в России. Переходя из зала в зал можно увидеть его личный «прогресс» в художественном восприятии, если можно так выразиться. Он мог уже сам, обходясь без консультантов, безошибочно распознавать гениальность художника.

Сила визуального воздействия картин из щукинской коллекции сродни сногсшибательной. Мягкие переливы нежных красок на полотнах импрессионистов и звериная маскулинная энергия буйного цвета «дикаря» Матисса, шокирующий переход от философской задумчивости «серо-голубых» картин Пикассо к каннибальскому искажению им же человеческих лиц и тел. Неподвижность, плакатность гладких плоских фигур у Анри Деррена и сладкая чувственность причудливых почти райских кущ Полинезии у Гогена.Щукин постоянно открывал и для себя, и соответственно для публики, всё новые и новые имена. Он выбирал картины, которые не создавались исключительно с целью нравиться. Напротив, могущие вызывать самые разные ощущения, вплоть до тошнотворного отторжения. Любое художественное полотно ведь пропитано энергией его создателя. За каждой весёлой розовой или другой яркой краской не всегда стоит безумное радование создавшего её художника, а возможно совершенно противоположная эмоция. Этот диссонанс и ощущается на уровне магнетизма и невидимого воздействия на человеческие чувства.

Невозможно выделить «лучшую картину» в его коллекции, как и выбрать имя «лучшего художника», хотя самые нашумевшие экспонаты – панно «Танец» Матисса и великолепный Гоген, бесспорно собирают вокруг себя неподвижные онемевшие толпы посетителей. Они выставлены в отдельных залах, зеркально напротив друг друга хотя и на расстоянии. Важно заметить, что первые залы по маршруту выставки отданы коллекциям братьев Сергея Щукина – Петру, Ивану и Дмитрию.

Яков Тугендхольд, 1914
«Россия, снежная Москва может гордиться тем, что дала приют этим экзотическим цветам вечного лета, которых не сумела подобрать их официальная родина-мачеха Франция. В этом московском убежище не только самое большое собрание Гогеновских картин, но, быть может, и наилучшее по своему выбору». В настоящее время коллекция картин, собранная Сергеем Ивановичем Щукиным оценивается в сумму порядка 10 миллиардов долларов.