Циники
«Каждый из нас придумывает свою жизнь, свою любовь и даже самого себя»
Анатолий Мариенгоф
Иосиф Бродский назвал роман «Циники» одним из самых новаторских произведений в русской литературе 20 века, как по своему стилю, так и по структуре. Тем не менее роман, написанный в 1928 году был забыт на целые 60 лет и вышел у нас только в 1988 году. В подзаголовке значится: «История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России». Главным героям Ольге и Владимиру как раз досталось стать частью этой «экзотической картины».
Время перемен в России перевернуло все с ног на голову. Ценности предыдущей эпохи исчезли, растоптанные кирзовым сапогом пролетарской революции. Образование, культура, красота, утонченность стали никому не нужны, а их носители проявили полное неумение выживать. Они рассуждают о стихах Овидия и Вергилия, цитируют Пушкина, при этом мужья в рейтузах жен с бантиками спасаются от холода, а те в своих венецианских кружевах ловят и бьют блох. А рядом — гражданская война, голод, разруха. Революция жестока, и каждый, кто попал в ее жернова, становится либо её частью, либо оказывается перемолот и выплюнут. Самое страшное среди этого тотального разрушения — потерять себя, перестать чувствовать себя живым.
Каждый старается найти свое место в этом бурлящем котле. Попытка Ольги влиться в революционную действительность, устроиться на службу, выглядит смешно, даже абсурдно: «Делать-то вы хоть что-нибудь умеете? – Конечно, нет. – Тогда вас придется устроить на ответственную должность». Брат Ольги, милый девятнадцатилетний Гога, отправляется спасать Родину в Добровольческую армию генерала Алексеева, Сергей, брат Владимира, занимает высокий пост в партии большевиков, а сам Владимир влюбляется в Ольгу и находит в любви единственный смысл своей жизни. Не понимая, как справиться или хотя бы смириться с реальностью, наши герои надевают маску безразличия. Их цинизм по сути попытка спрятаться от пустоты внешнего мира и происходит из страшного отчаяния.
Спектакль построен, как диалог героя с самим собой. Роль второго «я», к которому обращается Владимир, отведена нам, зрителям. Он вглядывается в наши лица, пытаясь прочитать в них ответы на свои вопросы, спорит, доказывает, цитирует, приводит аргументы. Перед нами человек, существование которого все больше переходит на внутренний план, а мы наблюдаем за происходящим изнутри, как часть его внутреннего мира. Где-то далеко, снаружи сквозь завесу непонимания и непринятия прорывается шепот реальности, отзвуки страшных событий, распадающийся на отдельные, ничего не значащие звуки, повисшие в воздухе, как капли застывшего дождя. Уйти, спрятаться, ничего не слышать и не видеть! Внутренняя жизнь становится все более реальной, а внешняя всё более иллюзорной, ненастоящей. Здесь имажинизм автора выступает как спасительная соломинка, как попытка уцепиться за форму, когда разрушено содержание.
Прекрасный актерский состав: Андрей Кудзин, Ольга Авилова, Денис Нагретдинов, Карина Дымонт, которых мы привыкли видеть в ярких зажигательных комедийных ролях, великолепно справились с созданием трагических образов и непростыми задачами психологического театра.
