Иммерсивный спектакль «Театр Звезда» или 1720 шагов по бывшему Театру Красной Армии

Спектакль, который выходит за рамки классического и вовлекающий в действие вместе с актёрами ещё и зрителя, причём самым непосредственным способом, называют «иммерсивным». Когда иммерсивная постановка погружает в атмосферу эпохи и театральность окрашивается кинематографичностью, то он ещё и «синемоушен».

Спектакль «Звезда» в Театре Российской Армии представляет собой именно такой многожанровый разностилевой экспериментальный синтез «иммерсивность + синемоушен», а помимо этого он ещё и спектакль-путешествие, спектакль-экскурсия по зданию легендарного театра, построенного в 1930 году в форме пятиконечной звезды. Постановка осуществлена силами нескольких режиссёров: Глебом Черепановым, Сашей Денисовой (она же автор проекта), Алексеем Размаховым, Галиной Зальцман. 14 сцен и 13 локаций, не правда ли, похоже на мелькание кадров киноплёнки?

Очень важно, что непосредственное присутствие зрителя в игровом пространстве, свободное перемещение с одного места на другое, дают возможность каждому участнику выстроить собственный нарратив, то есть доусилить понимание происходящих действий собственными эмоциями и оценками. Что в итоге даёт не отстранённое восприятие сухой истории, а настоящее участие в другой реальности. Сценографические решения позволяют быстрому включению зрителя в историю, граница между сценой и зрелищем стёрта почти совсем, интеракция с актёрами вызывает глубокую эмпатию особенно в драматических сценах.

Начинается спектакль прямо в фойе 1-го этажа сценой «Открытие», которая сразу знакомит с Климентом Ворошиловым и легендарной историей создания театра. Нарком по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета обводит карандашом свою звёздчатую пепельницу и отдаёт эскиз двум молодым архитекторам Каро Алабяну и Василию Симбирцеву. Эти двое с лихостью и бесстрашием, полагающимся красноармейцам, культурное образование которых и должен был поднимать новый театр, запроектировали ни много ни мало, а целых десять этажей, внушительный зрительный зал на 2 тысячи мест и огромнейшую сцену, напугавшую Фаину Раневскую. «Я на аэродроме не играю!», – заявила актриса и ушла в Московский театр драмы.

Далее действие перетекает на мраморные ступени парадной лестницы. Зрители, сидят тихо на рядах стульев, установленных на площадке между лестничными маршами и наблюдают за тем, как первый художественный руководитель и главный режиссёр новосозданного театра, ученик Немировича-Данченко и Эйзенштейна, Алексей Попов проводит репетиции шекспировских и, между прочим, «буржуазных» пьес «Укрощение строптивой» и «Сон в летнюю ночь», корректируя отношения героев согласно новой революционной морали.

Великая Отечественная война и вся сопряженная с ней история театра – тема сложная и нелёгкая, поэтому сцены «Эвакуация», «Попов в Свердловске», «Фронтовые бригады», «Медпункт» перенесены в стилобат, цокольный полуподземный этаж.

Идём, спотыкаясь о неровности пола, по длинным бетонным коридорам стилобата, в толпе, в глаза бьёт узкий зрачок фонариков в руках у сопровождающих нас работников театра, следящих за тем, чтобы никто не отстал и не потерялся навеки в гигантском сложном объёме театра. Замкнутое пространство и темнота вызывают ощущения беспокойства и растерянности. Барабанные перепонки пилят тревожные звуки – чьи-то голоса кричат «Быстрее! Быстрее, граждане! Сюда!», слышны тонкие противные звуки летящих снарядов, тревожный вой сирены предупреждает об опасности.

Значит, вот так, примерно так всё тогда и было..

Коллектив театра эвакуировали в Свердловск, а потом сформировали 19 концертных бригад и отправили на фронт. Но разве артисты могут держать винтовку? Оружие артиста – песни, стихи, танцы.. Они помогают чем могут и везде, на передовой и в санитарном поезде.

Отблески импровизированного костра на лицах зрителей и артистов. У них небольшая передышка, пьют горячий чай из жестяных кружек, тихо разговаривают меду собой, кто-то запел. Этим ребятам из одной концертной бригады театра предложили вернуться в тыл, но все отказались. Разве можно вернуться, ведь они нужны здесь! Никто из них не знает, что скоро попадут в окружение и…

Война – какое страшное слово! Но жизнь не останавливается, и в эвакуации театр ставит спектакли, ищет новых авторов и интересные пьесы. Так, например, в 1943 году в Театре Армии состоялась премьера патриотического водевиля в стихах молодого драматурга Александра Гладкова «Давным-давно», написанного «шипучим ямбом». Пьеса звучала по радио, её играли в осаждённом Ленинграде и на фронте – Шурочка Азарова, Кутузов, поручик Ржевский и восхитительная музыка Тихона Хренникова в буквальном смысле спасали людей, поддерживали морально, вселяли надежду на победу, на скорое окончание войны.

Выход из тьмы подземелья на свет является своего рода символом – война закончилась, началась мирная жизнь, перед театром стояли новые задачи. Но на смену будоражащему торжеству революции, несгибаемой стойкости в годы военного лихолетья, пришли невообразимые бюрократизм и формализм. Пьесы Шекспира вытеснили многочисленные проходные идейные постановки, главного режиссёра Алексея Попова некрасиво отправили на пенсию.

Переместившись на самый высокий этаж театра, где находится Малая сцена, рассчитанная «всего» на 500 мест, зрители становятся невидимыми участникам пресловутого худсовета, на котором мало обсуждают творчество, но много прибавку к зарплате и прочие околотеатральные вопросы.

Очень сильной получилась сцена «Колодец-призраков», действие которой проходило на подцвеченной холодным ультрафиолетом длинной лестнице-пятиграннике, из просвета которой откуда-то снизу доносились тихие голоса и шёпоты, и двигались тени знаменитых артистов, жизнь которых прошла в стенах театра Армии.

Спектакль насыщен интересными запоминающимися моментами.

Из правительственной ложи царственно помашет рукой Уинстон Черчилль, который по слухам тайно присутствовал на одном из спектаклей.Подлинные сценические костюмы из спектаклей «Отелло», «Смерть Иоанна Грозного», «Павел I», «Ревизор», «Барабанщица» продемонстрируют артисты в сцене «Дефиле костюмов» в фойе амфитеатра.

В сцене «Плафон Дейнеки» в фойе 3-го этажа, можно лечь на ковер под ним, и направить свой взор прямо на потолок, украшенный живописной круглой фреской и насладиться иллюзией глубины. Когда-то этот плафон Александра Дейнеки «Кросс красноармейцев», был забракован как «идеологически вредный», но надо заметить, что и у Дейнеки, и в росписи Льва Бруни и Владимира Фаворского «Парад авиаторов в Тушине» свода большого зрительного зала заложена неукротимая романтика, в них запечатлён, пойман тот самый миг светлого будущего, в который так неистово, пламенно и слепо верили граждане нового советского государства.

Финал подарил головокружительные ощущения – зрителей покружили на большом вращающемся барабане на Большой сцене и растрогали до слёз прощальными речами занятых в спектакле артистов.

Отдельно хочется поблагодарить за убедительные образы и обаяние Елену Анисимову (костюмерша) и Людмилу Коныгину в роли врача, читающей стихи Северянина «Ананасы в шампанском».

Вёл спектакль Тимур Еремеев.

 

Текст и фото: Наталья Анисимова

Рубрика: Культура. Метка: Театр Армии.

Другие публикации