Горе от ума или 200 лет спустя
«Чацкий любит Софью,
которая любит Молчалина,
который любит Лизу,
которая любит буфетчика Петрушу,
который любит Фамусова,
который не любит ничего живого и прогрессивного!»
Юлий Ким
Художественный руководитель РАМТа Алексей Бородин обратился к сценической поэме Александра Грибоедова впервые, хотя желание воплотить на сцене свой взгляд на «Горе от ума» у режиссера созрело уже давно. За 200 лет пьесу ставили бесчисленное количество раз. Многие поколения школьников учили наизусть монолог Чацкого, а крылатые фразы навсегда вошли в культурный код интеллигентного человека. Спектакль Алексея Бородина еще раз показал, как современен текст Грибоедова, насколько живучи его образы. Мы снова и снова обнаруживаем вокруг себя персонажей «фамусовского общества», а иногда, если повезет, невесть откуда налетевшего, неудобного, трагически одинокого Чацкого.
Ах, как хочется иногда взять, да взбаламутить окружающее болото, разогнать тину, перевернуть всё вверх дном, открыть все окна и впустить в свою жизнь свежий ветер, чтобы дышалось легко! Спектакль Алексея Бородина смотрится на одном дыхании. Действие не помещается на сцене, персонажи периодически оказываются то в зрительном зале, то в ложе. Белые лёгкие декорации подвижны и постоянно меняют свое положение. Сверху спускаются белоснежные колонны. Карета необыкновенной красоты — изысканный образец творчества театральных мастеров-декораторов — живет на сцене как отдельный персонаж. Думаю, такие работы должны быть именными. Карета участвует в общем движении, пропуская сквозь себя всё и всех, а в нужный момент становится местом распространения слухов о сумасшествии Чацкого. В завершение все представители фамусовского общества покинут сцену, пройдя сквозь неё. Такая волшебная дверь для перехода всего отжившего в прошлое.
А пока на сцене появляется главный персонаж. Он сходит откуда-то сверху, то ли с покоренной только что вершины, то ли спускается по трапу самолета. Высокий, в размашистом пальто, с немного растрёпанной нездешними ветрами причёской. Из своих дальних странствий он приносит с собой дух свободы. Дух который невозможно заставить молчать. Слишком сильны чувства, слишком остер ум, слишком ярки контрасты. Таким предстает перед нами Чацкий в исполнении Максима Керина. Кто же он, этот первый из лишних людей русской литературы? В этом образе исследователи творчества Грибоедова находили сходство с Чаадаевым, Кюхельбекером и даже с лордом Байроном. Все они были изгнаны из своего общества, отвергнуты, как носители вредного вольнодумства, как новаторы, враждебные скрепам и устоям.
Общее впечатление от спектакля – очень живой, будоражащий, актеры играют легко и вдохновенно, взаимодействуют безукоризненно. Заслуженный артист России Алексей Веселкин представил нам современного, подтянутого, молодящегося Фамусова, в котором угадывается искорка былого свободомыслия. Характерный штрих его образа, выдающий в нем черты поэта – шарф, который он все время пытается спрятать под пиджаком, а тот никак не поддается. Теперь он заматерел и устоялся, оброс связями, выстроил свой уютный мир и сделает все, чтобы сохранить этот мир в неприкосновенности, но видно, что таким он был не всегда.
Хочется отметить великолепную актерскую работу Дарьи Семеновой. Озорная Лиза, прекрасная в своей простоте, абсолютно неотягощенная нравственными терзаниями. Очень настоящая, близкая и понятная сегодняшнему поколению.
Сцена бала демонстрирует нам галерею портретов представителей «фамусовского общества». Вот Платон Михайлович в исполнении Ивана Воротняка – когда-то отчаянный удалец, а нынче подкаблучник, не смеющий возразить жене даже в мелочах. Вот полковник Скалозуб – «созвездие маневров и мазурки». «Он слова умного не выговорил сроду», зато жених завидный – «и денежный мешок, и метит в генералы». Прекрасен Дмитрий Кривощапов в роли члена «секретнейшего союза» – пустозвона Репетилова. Особое место занимает княгиня, властная и непоколебимая женщина с железным голосом – она лишь поднялась на сцену, гордо неся себя и тут же стало понятно, кто здесь милует и казнит, дарит или уничтожает одним взглядом. Бесконечной харизмой наградила свой персонаж народная артистка России Лариса Гребенщикова. Роль Антона Антоновича Загорецкого, «отъявленного мошенника», красноречивого льстеца и сплетника, мастера производить впечатление на барышень, блестяще сыграл народный артист России Алексей Блохин. И наконец, незаметный, улыбчивый Молчалин. Герой Даниила Шперлинга вовсе не глуп. Он отлично знает, чего хочет, и шаг за шагом, ступенька за ступенькой идет к своей цели. Где-то прогнется, где-то услужит, если нужно, пройдет по головам, а то и по трупам, но дойдет обязательно, будьте уверены! Не даром в финальной сцене он единственный, кто победно улыбается!
Это общество резко оттеняет чужеродность Чацкого. Трагедия Чацкого в неспособности, скорее даже в нежелании находить общий язык ни с кем. Он возвращается по зову сердца к любимой девушке, ждет встречи с Фамусовым. Но за три года изменился не только Чацкий, изменились и когда-то близкие ему люди — Софья и ее отец. И векторы этих изменений противоположны. Пути навстречу необходимо искать, отношения строить, но Чацкий не слышит никого, кроме себя, не видит ничего, кроме недостатков, достойных осмеяния. И этим обрекает себя на одиночество. Отметая отжившее, нельзя забывать, что мы все родом из прошлого, мы не свалились с неба. Люди, с которыми у Чацкого такие непримиримые противоречия, с кем он так горячо спорит, и есть та среда, из которой он вырос.
Параллели с современностью очевидны. Действительность сама вторгается в спектакль. Например, первое появление Чацкого, его спуск по самолетному трапу, а затем его уход тем же путем, придумано и отрепетировано задолго до прилёта главного оппозиционера страны. Может быть это случайность? Или грядущие события настолько витают в воздухе, что человек в состоянии творческого озарения способен уловить их черты еще до того, как они произойдут? Как актуально звучит сегодня реплика Скалозуба о проекте школ, где будут «учить по-нашему: раз, два; А книги сохранят так: для больших оказий». А классический монолог Чацкого «А судьи кто?» кажется написанным не далее как вчера, на злобу дня! По словам режиссера, «театр обязан жить сегодняшней жизнью и реагировать на то, что происходит вокруг» и, в то же время, «призван поднимать в человеке индивидуальность».
Самый главный вопрос для Чацкого и для нас, спустя 200 лет: что дальше? Найдется ли где-нибудь «оскорбленному чувству уголок»? По мнению Алексея Бородина, этого уголка, где человек мог бы почувствовать себя свободным, не существует. «Просто надо работать и всегда оставаться свободным в несвободных обстоятельствах». Алексей Бородин показывает нам Фамусова под совершенно новым углом: «У меня вообще есть ощущение, что Фамусов по-своему спасает Чацкого, подталкивая его к отъезду. Противоречия – это самое интересное. Я убежден: когда мы поймем, что жизнь – это противоречия, тогда и начнем нормально жить. Работать вместе, несмотря на противоречия». И эти слова режиссера дают надежду на будущее и реальный выход.
Напоследок еще одна цитата Бородина: «Поразительным образом Александр Сергеевич Грибоедов протягивает нам руку помощи, к тому, чтобы оставаться самим собой, не изменять себе». Вердикт однозначный: смотреть всем, чтобы дать себе шанс выучить когда-то пропущенный урок. Урок свободы личности.
