«Царь Эдип»: чтобы прозреть — нужно ослепнуть
Спектакль «Царь Эдип» в Театре Вахтангова в постановке Римаса Туминаса представляет собой мистический плавильный котел, куда полетели и стальные кирасы древнегреческих воинов, мечи-ксифосы, коринфские шлемы с плюмажем, и золотые тиары царей, и белые пиджаки, и шляпы котелки, золотые саксофоны, бинты и марли, хитоны, перья, ржавые трубы, туманы, лавровые ветви и даже греческий хор. Все это перемешалось, переплавилось между собой, приняло причудливые формы и обрушилось на зрителя огнедышащей лавой человеческих страстей.
Режиссёр использует всевозможные средства воздействия на зрительское внимание.
Переплетение времени в разности одежд максимально приближают действие к сегодняшнему зрителю.
Всё, что находится на сцене, и все, кто находится на сцене, помогают режиссеру настроить и включить мощную подачу искрящегося актёрского электричества со сцены в зрительный зал.
На огромной сцене возлежит огромная ржавая труба. Символический каток Судьбы, который подминает под себя всех независимо от пола и возраста, и женщин, и мужчин, и стариков, и детей. Зритель, ощущает на себе его фантомную чугунную тяжесть и непроизвольно вдавливается в спинку кресла, стараясь отпрянуть, избежать, скрыться от осознания неотвратимости и неизбежности Рока. И вместе с героями, попавшими под каток Судьбы, испытывает чувство звенящего одиночества и ужасающей беспомощности.
Происходящее на сцене очень сложно и тяжело видеть и принимать.
Образ царя Эдипа — правителя Фив, почитаемого народом, любящего мужа и нежного отца, Виктор Добронравов рисует уверенными, властными, точными, мужскими брутальным мазками. Дамокловым мечом висит над Эдипом роковое предсказание дельфийского оракула — «убьёт отца, женится на матери».
Евгений Князев великолепен в роли слепого мудреца Тиресия, которого царь Эдип призвал к себе, надеясь получить из его уст предсказание, которое поможет найти убийцу царя Лая и остановить мор в Фивах. Князев настолько харизматичен, свободен и лёгок в образе прорицателя, что в течение всей сцены именно на нём сфокусировано мощное и напряженное зрительское внимание.
Людмиле Максаковой досталась психологически чудовищно сложная роль. Иокаста — мать Эдипа, жена Эдипа и мать двух их сыновей и двух дочерей. Невозможно поверить, но без заламывания рук, без излишней драматизации и эффектных визуальных телодвижений, свойственных накалу переживаемых чувств, Максакова блистательно справляется с задачей и убийственно пронзительно передает состояние душевного ада в который ввергнута несчастная женщина. Максакова скупа в движениях, но безукоризненно точна в лаконизме своего блестящего актерского мастерства.
Её Иокаста обольстительно женственна со своим мужем Эдипом, и сцена, в которой он припадает к её ногам, прося совета, получилась чрезвычайно чувственной. Перед нами Мужчина и Женщина, скреплённые узами любви. И в то же время что-то материнское проскальзывает в её жестах, нежных поглаживаниях. От этого немыслимого контраста становится страшно…
Как распятая белая птица распростёрта она на ржавом боку страшной трубы. Лучи света направленые на неё, делают силуэт актрисы сияющим, лишённым земного притяжения. Но взлететь она уже не может. Она ещё не знает, она ещё отталкивает от себя всеми силами приближение мига трагической правды, но невидимые крылья за её спиной уже бессильно сложены, сопротивляться злому Року она уже бессильна. А с противоположного конца к ней медленно и безжалостно приближается Крылатая Дева-пифия со страшно распахнутыми, кажущимися бездонными в угольной черноте крыльями.
Безупречны и все остальные актёрские работы.
Музыка в этом спектакле необыкновенно хороший помощник режиссёрскому замыслу. В каких-то моментах она налетает с ураганной силой, буквально сбивая с ног, или взлетает к небу стоном золотого саксофона, или стучит как сердце, человека объятого смертельным ужасом. Музыка и ритмика античного ямбического триметра, которым написан текст трагедии, органично образуют великолепный звуковой фон спектакля.
Очень удачной находкой можно назвать звучание фрагментов греческой речи (хор) с синхронным переводом в виде субтитров на специальном экране. На этом языке говорили древние боги Олимпа!
Трагедия Софокла имеет горький вкус, но в то же время омывает сердце чистой водой глубокого сопереживания. Казалось бы, что вся история должна подводить к обязательному осуждению или злой насмешке, но она вынимает из глубин души другое чувство – искреннее сострадание к злосчастным судьбам царя Эдипа и несчастной Иокасты. Достоинство, с которым герои принимают и безропотно подчиняются, наконец, воле богов, после всех совершенных ими и не ими ошибок, достойно уважения.
Хор. Строфа 1.
Дай, Рок, всечасно мне блюсти. Во всем святую чистоту. И слов и дел, согласно мудрым Законам, свыше порожденным!
«Мактуб. Так записано».
Да будет воля Твоя, Господи, яко на небеси и на земли…
