Стерва – путешествие по страницам памяти

«Мой театр — это я сам. Мои мысли, душевные переживания, проявления, которые я фиксирую»
Михаил Левитин

Спектакль «Стерва» – это возвращение к написанному ранее роману и возможность дать ему новую, теперь сценическую жизнь. Для автора это оказалось совсем непросто. Литература и театр, по мнению Михаила Левитина, «вещи разные по природе и по способу жить, и по способу работать. Когда я почувствовал потребность в сосуществовании одного и другого, то возникла пропасть, непреодолимый ров в моих ощущениях». В спектакле «Стерва» этот ров оказался преодолен. Театр просочился в книгу, оживил страницы романа, героев и их чувства. Текст стал объемным и трансформировался в звук, в пластику, в шум моря, в песни, в голоса мальчишек одесского двора. Произошло взаимопроникновение литературы и театра.

События спектакля переносят зрителя в послевоенную Одессу. В центре повествования папа и дочь, трагедия их отношений. У Люси есть замечательная подруга и самый лучший на свете папа, который очень любит свою дочку. Мир безмятежного счастья рушится в один момент, когда девочке становится известно, что у отца кроме мамы есть другая женщина. Об измене узнает мама, и папе приходится уйти. Люси тяжело переживает измену отца, не может простить, но пытается его найти, мучается чувством вины. Судьба наносит девочке еще один удар – погибает любимая подруга Франческа, но остается ее дневник с фантастическими историями и последней фразой-обещанием: «Я верну тебе отца!» Люси углубляется в чтение, и с этого момента начинается долгий путь к прощению и желанной встрече.

Спектакль получился очень добрый и искренний. В постановке занято молодое поколение актеров, учеников Михаила Левитина. Актеры играют очень искренне, открыто. На сцене две озорные веселые девчонки, сочиняющие свой тайный роман. В своей фантазии они преображаются в прекрасных дам Люси Борнфилд и Франческу Римини. Их играют Диана Шульмина и Анна Богдан. Изумительно переданы их молодость, стремительность, красота, чудесная юная грация. Великолепен в роли отца Станислав Сухарев – актер, способный выдать за минуту целую гамму эмоций. Сначала это мальчишка из послевоенного времени. Видно, как он одновременно и стесняется, и радуется, бежит навстречу друзьям, чтобы рассказать им очередную историю о Стерве. Потом герой предстает взрослым мужчиной, глубоко переживающим разрыв с любимой дочерью. Особый колорит создают песни мальчишек, наполненные дворовой и воровской романтикой.

Мир героев на сцене состоит из лаконичных и содержательных деталей. Голубая ткань, сверкающая шелковым отливом – бесконечный голубой фон, символ детства в приморском городе – стране бескрайнего моря и такого же бескрайнего неба. Мусорный бак, излюбленное место сбора мальчишек. Кран, из которого громко капает вода – необходимый элемент одесского двора, как часть ощущения детства и родины. Мотоцикл, притаившийся на сцене, который все ждет, когда наконец его оседлает главная героиня романа и спектакля.

Михаил Левитин определил жанр спектакля как мелодрама. А в мелодраме обязательно присутствует открытое противостояние, конфликт, глубоко и эмоционально переживаемые героями. Здесь конфликтуют жестокость окружающей действительности и детское восприятие жизни, помогающее эту жестокость преодолеть. Но самое главное противоречие, кажущееся неразрешимым — между предательством и прощением. Сверхзадача и основная идея спектакля в том, что единственно верный путь для человека — это сквозь все предательства, ошибки и обиды прийти к прощению. Но мелодрама от Левитина не имеет ничего общего со слезливой сентиментальностью. Михаил Захарович в своих спектаклях умеет говорить о самых важных и даже трагических вещах как бы с легкой иронической усмешкой, с интонацией мудрого сказочника, который очень любит своих героев и точно знает, что в конце концов все будет хорошо.

Ценность каждого спектакля Михаила Левитина не измеряется зрительским успехом. Она сосредоточена в том настроении, с которым его создавали, в умении не показать чувства, а прожить, не поразить зрителя, а вовлечь. Вот слова Михаила Захаровича: «Наши лучшие спектакли были рассчитаны на нас самих, мы должны были насытиться ими сами, а то, что к столу подсело еще несколько человек — их дело».