Новый Тартюф в стиле Дель-Арте

Конечно трудно, даже невозможно соревноваться с любимовским Тартюфом, уже полвека не сходящим со сцены. Режиссер Юрий Муравицкий поставил совершенно другой спектакль, и, чтобы избежать сравнений, он пригласил участвовать молодое поколение актёров, которые в своей работе никогда не пересекались с Юрием Любимовым. Похоже, спектакль удался, что подтвердили восторженные аплодисменты на предпремьерном показе 29 января.

Что это было: французский фарс или клоунада в стиле шоу Славы Полунина? Наверное, всего понемногу. Здесь явно прослеживаются и брехтовский приоритет формы над содержанием, и мейерхольдовская биомеханика. Клоунские маски персонажей, утрированно барочные костюмы, тексты Мольера, звучащие с нарочитым грассированием, словесные перепалки героев в стиле реп создали свое особое настроение.

Для актеров задача просуществовать весь спектакль в этом линейном мире оказалась непростой. По словам актрисы Дарьи Авратинской, исполнившей роль Эльмиры, самым сложным было отказаться от школы переживания Станиславского и попытаться идти от внешнего. Надо сказать, что попытка удалась. Персонажи очень хороши. Бесподобна Госпожа Пернель, в чёрном одеянии с горбом и тростью, удары которой наводят ужас на всех домочадцев. Образ воплощенного невежества, заставляющего содрогаться окружающих, прекрасно создала Надежда Флёрова.

Василий Уриевский замечательно исполнил роль Оргона, достойного сына своей матушки, упрямого глупца, готового отдать проходимцу все свое богатство. Его шурин, Клеант, роль которого исполняет Артем Болотовский, красноречив и убедителен, но только не для Оргона. Сам Тартюф в исполнении Романа Колотухина готов принять любой облик в зависимости от обстоятельств. Перед Оргоном он — святоша, перед его женой – страстный обольститель, а в своих мечтах он видит себя мега-рок-звездой. Марианну, так похожую на говорящую куклу Барби, красивую и абсолютно безмозглую, очень смешно сыграла Полина Куценко. В роли ее служанки была неотразима и зажигательна Евгения Романова. Именно Дорина единственная оказалась способна противостоять мошеннику и придумать хитроумный план по его разоблачению. Хочется отметить также Павла Бессонова в роли слуги-арлекина, грустно наблюдающего за происходящим, как будто предвидящего грустный конец.

Замечательную запоминающуюся музыку к спектаклю написал композитор Луи Лебе. Спектакль идет в сопровождении живой музыки, что всегда очень оживляет действие, придает яркость.

Сценограф Галина Солодовникова придумала для кукольно-барочных персонажей такое же странное пространство на каркасе в виде комнаты с неестественно углубленной перспективой. Эта комната напоминает то ли фургон бродячих артистов, то ли складной кукольный домик. Это пространство отзывалось на происходящее постоянными метаморфозами, меняя свой цвет от нейтрально-белого до зловеще-красного. А в момент наибольшего напряжения, когда Оргон, поддавшись влиянию мошенника Тартюфа, проклинает своего сына, пространство просто разрывается. Такие красивые, внешне надежные стены оказываются сделанными из обыкновенной бумаги. А за пределами этого бумажно-благополучного мира – тьма, холод, неопределенность, несущие гибель кукольным персонажам.

Спектакль оставляет много вопросов. Почему выбран такой язык, такой стиль, странные уродливые костюмы, маски, похожие скорее на боевую раскраску индейцев? Ради чего этот эпатаж? Совершенно обескураживает конец спектакля. Вместо оптимистичного мольеровского окончания истории, сквозь прорехи в стенах начинает поступать дым или газ, голос в мегафон зачитывает последние реплики пьесы, а персонажи как тряпичные куклы падают замертво. Напрашивается параллель с трагедией, происшедшей на мюзикле Норд-Ост. О чем это? Что связывает сатиру Мольера с современным терроризмом? У меня ответа нет.